Игорь Гаврилов — живая легенда советской фотожурналистики. Его работы удивительны, каждая фотография — это жизнь, не прикрытая, пойманная врасплох. Многие гениальные снимки автора не публиковались в свое время лишь потому, что были слишком правдоподобны.Для Игоря главный жанр — аналитический репортаж. Главная цель в работе — сфотографировать правду, в поисках которой он объездил всю Россию, работал в 50 странах зарубежья, фотографировал практически во всех горячих точках нашей страны, на седьмой день после взрыва летал над реактором Чернобыльской АЭС.Профессионализм, огромная любовь к своей работе и правильные принципы сделали работу Гаврилова значимой и всемирно признанной. Снимки фотографа публиковались в самых престижных мировых изданиях: Paris Matsh, Le photo, Stern, Spiegel, Independent, Elle, Рlay boy — и многих других. Он был номинирован на название «Лучший фотограф года» от журнала «Time». Лауреат премии World Press Photo. Перед вами подборка его работ с авторскими комментариями. (20 фотографий) 1. Коммуналка.Конец 80-х — начало 90-х. Коммуналка. Выглядит как декорация на «Мосфильме», где строятся временные перегородочки, изображающие какую-то жизнь. Но это вполне себе реальная квартира.Меня попросили снять тему про коммуналки. Я не только в одной этой квартире был, а напряг всех своих знакомых, которые знают или имеют знакомых, живущих в коммунальных квартирах. Но вот эта меня совершенно поразила. В кадре — большая комната одной семьи. Там вот в углу сидит мать, внизу под нами это ее дочка, весьма милая. Они просто разгородили эту большую комнату фанерной перегородкой, чтобы как-то отделиться друг от друга. Но разгородили не до потолка, а до середины, и поэтому можно было забраться на эту перегородку, и оттуда сделать такой кадр. Помню, пылища там не протиралась, я думаю, полгода или год, слез я оттуда весь в какой-то паутине, пыли, черте в чем. 2. Символ эпохи.То, с чем мы жили и достаточно долгие годы, когда человек приходил в магазин и видел там совершенно пустые прилавки. Это начало 90-х или 89-й. 3. «Где ты был?..»Кадр с самой несчастливой судьбой. Я его сделал на Западной Украине, в городе Ивано-Франковске. В те дни туда съехалось достаточно большое количество иностранцев из соцлагеря, много корреспондентов. Я шел в пресс-центр из гостиницы и увидел такую сценку на автобусной остановке. Буквально два раза нажал. На меня набросился какой-то военный, стал кричать на весь Ивано-Франковск, что я порочу советский образ жизни, почему я снимаю инвалидов, откуда я взялся.В «Огоньке» кадр не напечатали, и куда бы я его ни предлагал, его нигде не принимали. Главный редактор журнала «Советское фото» лично своими руками этот кадр три раза выкладывала из коллекций, которые посылались на какие-то международные фотоконкурсы, сопровождая свои действия нелицеприятными комментариями.Задули ветра перестройки. В «Советском фото» собрался полный редакционный зал московских фотокорреспондентов, предмет обсуждений — как осовременить журнал. Я достал этот снимок со словами: «Просто вот такие фотографии печатайте». И в ответ услышал: «Игорь, а где же вот ты раньше был, почему вот ты такие кадры не приносил в "Советское фото"?» 4. Одинокий, но мудрый.Это День Победы, год примерно 76-77. Такая сценка образовалась на набережной. Я считаю, что самый мудрый — это тот, который посередине стоит один, он делом занимается: пьет пиво, ест бутерброд. А эти еще неизвестно чем будут заниматься. 5. Землетрясение в Армении.Списки людей, которых нашли и сумели опознать. Они висят на стекле — пресс-центр там импровизированный в каком-то зданьице — и вот люди все время подходят, читают. 6. Главный инженер швейной фабрики. Его выкапывали из завалов разрушенной фабрики 2,5 часа, всё это время я стоял под качающейся плитой на торчащей балке. Понятно, что за два с половиной часа я мог наснимать массу фотографий, но какая-то сила держала меня на этом небезопасном месте. Три, четыре кадра — всё что я успел снять со своей позиции. Мог ничего не снять. И все-таки это один из лучших кадров в этой серии. Вот кто мне помог? Я склонен думать на Него. Ну да, а может быть просто так получилось.Когда я приехал в Москву, показал фотографии, «Огонек» дал номинально один разворот достаточно спокойных фотографий. И мне было очень больно. Я надеялся, что напечатают больше фотографий и более сильных. И я отправил это все в «Тайм», и «Тайм» вышел с главным репортажем номера. И они номинировали меня за этот репортаж на лучшего репортера года. 7. Первый Международный конкурс парикмахеров в Москве.Это начало 80-х. Девушки на снимке — модели конкурса, им сушат прически вот под этим прекрасным плакатом. Самое интересное то, что этот снимок был опубликован в журнале «Огонек» в те годы, до перестройки, но несколько скадрированный. Главный художник вынес из кабинета большие ножницы длиной сантиметров 20 и со словами «ты что, ох…, Гаврилов» отрезал плакат. 8. Похороны Высоцкого.Таганка, напротив театра. Похороны Владимира Семеновича Высоцкого. Я простоял у гроба в театре часа два, не мог уйти. С экспозицией ошибся, а когда вышел на площадь, это все увидел. И только сейчас вот, буквально в этом году я понял, что на самом деле похороны Высоцкого — это первый несанкционированный митинг в Советском Союзе. Первое всенародное неповиновение той власти, когда люди пришли — никто их не созывал, никто их не загонял, как это делалось на демонстрации 7 ноября или 1 мая, — а они пришли. 9. Слишком свободный.Спецприемник в Москве на Алтуфьевском шоссе. Я там снимал несколько раз и всякий раз — с большим интересом. Ну, что говорить? С большой болью — это слишком напыщенно. Да нет, боли-то особой не было. Но детей жалко. Туда собирают всех убежавших из дома, найденных на вокзалах, на улицах.Вот этого мальчика когда стригли, с него вши прыгали, метра на три от него. Я еле успевал отмахиваться, думал, что сам весь завшивлю, пока его снимал. 10. Безотходное производство.70-е, Москва. Безбожный переулок. Напротив вот того окошка, в которое люди сдают посуду, только что отмытую от этикеток в луже, находится магазин «Минеральные воды» — достаточно известный в Москве. Для того, чтобы сдать посуду, получить деньги, перейти напротив и купить вина или пива, которое там тоже продавалось, люди этим делом и занимались. 11. Жизнь после Афгана.Конец 80-х. Подмосковье. Это реабилитационный госпиталь для солдат, вернувшихся из Афганистана. Там такие вот мальчики были. Целый госпиталь — человек 500, которые только что вернулись оттуда и видели смерть. С ними трудно приходилось персоналу. 12. Лучшая фотография 1990 года в Америке.6 ноября 1990 года, задание журнала «Тайм» — снять оформление города перед 7 ноября. Это последнее 7 ноября, когда прошла коммунистическая демонстрация. Кадр был напечатан в «Тайме» и потом он вошел в лучшие фотографии года в Америке — здоровая книга, она у меня есть. А назавтра уже ничего не стало. Все, последняя демонстрация, последний парад. Абзац. 13. Фотография не стоит горя, причиненного ради этой фотографии.Я снимал что-то в Грузии — и вдруг сошла лавина в Сванетии. Один мужчина-сван оказался внизу, когда сошла лавина на его село, и вот по горным дорогам мы вместе поехали на место трагедии. Наша дорога заняла три или четыре дня. Приехали — всё селение разрушилось. Я начал снимать. Никого не было на улицах, никого абсолютно. И вдруг я увидел, вот к этому остатку дома поднимаются вот эти люди — мужчина, женщина и ребенок, они несут в руках стаканчики маленькие с чачей или с водкой. У мужчины на груди портрет погибшего под лавиной его родственника. Я понимаю, что я сейчас могу сделать достаточно такой жесткий кадр. Они идут. Я знаю, где его делать, знаю, как его делать. Жду. Вот они подходят, я поднимаю аппарат к глазам, один раз нажимаю. Тишина полнейшая — горы. И мужчина этот на меня посмотрел. За спиной у меня стоит мой сван, с которым я приехал, вот он мне положил руку на плечо и говорит: «Ему не нравится, что ты фотографируешь».И я не стал больше снимать, не сделал ни одного кадра. Женщина плакала, рыдала, на колени бросалась и снег разгребала, и ребенок стоял в стороне такой странный, с какой-то шапкой, на один глаз натянутой, и мужчина. Я не стал снимать. А когда все это закончилось, мужчина подошел ко мне и пригласил на поминки в землянку. Чужих приглашать на такие мероприятия там не принято, но меня пригласили за проявленное уважение. 14. Ни одна фотография не стоит горя, причиненного людям ради этой фотографии. Можно потом оправдываться — вот ее увидят миллионы, то, се, пятое, десятое. Несмотря на жесткость нашей профессии, на жесткость тех ситуаций, в которых мы иногда бываем, нужно, прежде всего, оставаться человеком, а потом уже — профессионалом. 15. Детки в клетках.Самая первая публикация в журнале «Огонек» из мест не столь отдаленных — раньше в Советском Союзе такого рода материалы не печатали. Это Судская колония для несовершеннолетних преступников. За четыре дня я сделал материал, который, в общем-то, принес мне достаточно много славы и много медалей, был опубликован в Independent Magazine английском и во многих книгах был опубликован. Тогда не было цифровой камеры, я не мог на дисплее посмотреть, а правильно ли у меня тень упала. Я именно этой тени и добивался. Это в карцере, парень сидит и смотрит на меня, хотя я даже не просил его смотреть. 16. Дорога смерти.Начало пути на Памир, начало 80-х. Это одна из самых трудных командировок. Мы проехали по дороге Хорог — Ош, а эту дорогу называли дорогой смерти. Там высокогорье, 4,5-5 тысяч метров, дорога — серпантины, обрывы. И коробка передач у нас полетела на машине. Если бы не пограничники… Там все друг другу помогают, потому что понимают, что остановись ты на этой дороге на ночь, и ты можешь уже не проснуться. 17. Погода нелетная.Это «Домодедово» аэропорт, 70-е годы. Я бегу от электрички к зданию аэровокзала. Была плохая погода, и долгое время самолеты не летали, и поэтому все неулетевшие рассосались по аэропорту и вокруг. Человек на снимке — не улетел, он спит в конце этого железнодорожного «путя». 18. В первый раз.Это будущий лейтенант, перед первым самостоятельным полетом. Вот такой у него взгляд. В первый раз инструктора с ним не будет, он сидит первый в спарке. Это, по-моему, Оренбургское летное училище или Омское — в общем, в тех краях. 19. Строим будущее.Это Сахалин, 1974 год. Я поехал на практику студенческую фотокорреспондентом стройотряда. На этом кадре мои друзья-однокурсники. А тот человек, который держит за ноги непонятно кого уже — это Егор Верен, который сейчас один из руководителей «Интерфакса». Это ребята под теплотрассой прокладывают электрический кабель, один другому передает конец. 20. С вендеттой всё в порядке.Корсика. Я путешествовал по Корсике на машине главы корсиканской мафии. Мы поехали высоко в горы. Там был какой-то поэт, художник, писатель — очень милые люди, мы с ними беседовали, пили вино. Я отошел от компании, увидел вот этих вот двух колоритных ребят. Это жители поселка высоко в горах. Я по-французски очень плохо говорю. А у них еще какое-то наречие. Ну, в общем, я не нашел ничего лучше как спросить: «А как у вас тут с вендеттой?». И один из них тут же полез за спину и вынимает из-под рубашки пистолет и говорит: «А вот мы к вендетте всегда готовы. Вот вендетта — пожалуйста». И ну потом так мило улыбнулся.
|
Меню сайта